Сижу работаю, никого не трогаю - вдруг оба звонит приятный мужской голос - Антонина Васильевна? Вы попадали в ДТП на автомобиле Хюндай Солярис? - а я ведь и правда попадала и неоднократно. Наша, говорит, юридическая компания, предлагает вам, заключить договор цессии - то есть вам вообще делать ничего не надо, просто подпишите бумажки и пошлите нам их фотографию. А мы вам переводом КИВИ вышлем 50% того, что отсудим у страховой. Потому что страховая вам тогда за ДТП заплатила 3000 руб., а по расчёту там можно и 25 тыс.насчитать - мы умеем. А неустойки, пени, штрафы и прочее - только наши.
Я подумала-подумала и решила, что это дело нормальное. Страховщики оборзели в корень, платят в 6-7 раз меньше нормы, так пусть их накажут. Ну послала этим свои реквизиты и жду аванса на карту. А потом подпишусь.
Какие риски у меня?
Еще не начавшаяся перенастройка пенсионной системы, по замыслам правительства, должна будет закончиться к 2034 году – именно тогда женщины начнут выходить на пенсию в возрасте 63 лет. Но примерно в те же годы уже можно будет готовить новую реформу – прямо противоположную, то есть понижающую пенсионный возраст. Потому что главной проблемой недалекого будущего будет не нехватка рабочих рук, а их переизбыток.
Необходимость повышения возраста выхода на пенсию объясняют как увеличением продолжительности жизни, так и уменьшением числа работающих: скоро на одного пенсионера будет приходиться всего полтора человека трудящихся. Долго в таком режиме не протянуть. А тем более регулярно повышать пенсии. Нельзя вечно покрывать дефицит Пенсионного фонда из доходов бюджета. Да и где брать эти доходы, если тенденции к росту числа стариков и уменьшению количества молодых сохранятся?
Стратегическим выходом могло бы стать резкое увеличение рождаемости: если три-четыре ребенка станут правилом в наших семьях, доля работающего населения через пару десятилетий начнет расти. Причем это выход не только для пенсионной системы, но и для страны в целом: чтобы освоить и удержать нашу огромную территорию, нас должно быть гораздо больше. Но это игра вдолгую – и, хотя Путин уже больше десяти лет предлагает всевозможные меры для стимулирования роста рождаемости, которые дают определенный эффект, нынешней пенсионной системе от этого не легче.
Поэтому правительство и предлагает исправить соотношение пенсионеров и работающих, на что ему возражают, что и сейчас устроиться на работу после 50 проблематично, а что же будет дальше?
Но ни правительство, ни его оппоненты почти не поднимают другой вопрос: а что будет после того, как соотношение работающих и пенсионеров наконец-то улучшится? То есть у нас будет 2, а то и 2,5 работающих на одного пенсионера. Как мы будем жить в середине 30-х, когда женщины начнут выходить на пенсию в 63 года? В каких основных отраслях и по каким специальностям будут работать наши люди?
А ведь это ключевой вопрос, потому что, если попытаться честно спрогнозировать будущее, выяснится совершенно неожиданная картина. А именно: к середине 30-х уже для всех в промышленно развитых странах станет очевидно то, о чем сейчас говорят в основном лишь футурологи.
Причем это будет не классическая безработица, а исчезновение целых отраслей производства, массы специальностей.
Не будет водителей, охранников, продавцов в магазинах, бухгалтеров, юристов – да, этот процесс начнется с мегаполисов, но к середине 30-х все уже смогут просчитать скорость, с которой он охватит и глубинку. Да, сильно урбанизированные страны – а Россия, к сожалению, относится к их числу – станут пионерами юберизации (этот термин появился из-за сервиса такси, но означает ликвидацию посредника между покупателем и продавцом товара или услуги) и роботизации экономики. Искусственный интеллект, роботизация и биотехнологии лишат работы сначала десятки, а потом и сотни миллионов людей во всем мире. В том числе и в России. И что в этих условиях будет делать государство?
Правильно – придумывать работу для людей. То есть делать так, чтобы как можно больше людей были заняты хоть чем-то, – для этого будет сокращаться продолжительность рабочей недели, увеличиваться отпуска. И – уменьшаться возраст выхода на пенсию. Потому что иначе молодежь вообще останется без работы: при продолжительности жизни в 80–90 лет все места будут заняты крепкими 50–60-летними работниками.
К чему приводит наличие массы безработных молодых? К краху государства – через бунты и революции. Уже сейчас в Испании и Италии до 30% молодежи не имеют нормальной постоянной работы, а через двадцать лет ситуация будет гораздо хуже.
Так что технологически развитые страны пойдут по пути насильственного выпроваживания на пенсию всех кого можно, причем не в 65, как сейчас, а гораздо раньше. Пенсионный возраст будет понижаться – и в России в том числе.
А за счет чего же будет содержаться эта масса пенсионеров? За счет перераспределения государственного дохода, в том числе и вследствие введения так называемого безусловного базового дохода.
То есть некой суммы, равной, например, прожиточному минимуму, которую каждый гражданин ежемесячно получает от государства. Пока что такого нет нигде в мире – швейцарцы на референдуме пару лет назад отказались от идеи получать по 2,5 тыс. франков (примерно та же сумма в долларах) за просто так. Поддержали предложение всего четверть населения, а остальные сочли, что повышение налогов и ликвидация различных социальных льгот не стоят такой суммы. Но это Швейцария сейчас, где есть и рабочие места, и немало гастарбайтеров, а что будет, когда вопрос о безусловном базовом доходе станет вопросом сохранения социальной стабильности и государственного уклада? То есть куда проще платить всем определенную сумму, чем ломать голову над тем, чем занять эти
Еще не начавшаяся перенастройка пенсионной системы, по замыслам правительства, должна будет закончиться к 2034 году – именно тогда женщины начнут выходить на пенсию в возрасте 63 лет. Но примерно в те же годы уже можно будет готовить новую реформу – прямо противоположную, то есть понижающую пенсионный возраст. Потому что главной проблемой недалекого будущего будет не нехватка рабочих рук, а их переизбыток.
Необходимость повышения возраста выхода на пенсию объясняют как увеличением продолжительности жизни, так и уменьшением числа работающих: скоро на одного пенсионера будет приходиться всего полтора человека трудящихся. Долго в таком режиме не протянуть. А тем более регулярно повышать пенсии. Нельзя вечно покрывать дефицит Пенсионного фонда из доходов бюджета. Да и где брать эти доходы, если тенденции к росту числа стариков и уменьшению количества молодых сохранятся?
Стратегическим выходом могло бы стать резкое увеличение рождаемости: если три-четыре ребенка станут правилом в наших семьях, доля работающего населения через пару десятилетий начнет расти. Причем это выход не только для пенсионной системы, но и для страны в целом: чтобы освоить и удержать нашу огромную территорию, нас должно быть гораздо больше. Но это игра вдолгую – и, хотя Путин уже больше десяти лет предлагает всевозможные меры для стимулирования роста рождаемости, которые дают определенный эффект, нынешней пенсионной системе от этого не легче.
Поэтому правительство и предлагает исправить соотношение пенсионеров и работающих, на что ему возражают, что и сейчас устроиться на работу после 50 проблематично, а что же будет дальше?
Но ни правительство, ни его оппоненты почти не поднимают другой вопрос: а что будет после того, как соотношение работающих и пенсионеров наконец-то улучшится? То есть у нас будет 2, а то и 2,5 работающих на одного пенсионера. Как мы будем жить в середине 30-х, когда женщины начнут выходить на пенсию в 63 года? В каких основных отраслях и по каким специальностям будут работать наши люди?
А ведь это ключевой вопрос, потому что, если попытаться честно спрогнозировать будущее, выяснится совершенно неожиданная картина. А именно: к середине 30-х уже для всех в промышленно развитых странах станет очевидно то, о чем сейчас говорят в основном лишь футурологи.
Причем это будет не классическая безработица, а исчезновение целых отраслей производства, массы специальностей.
Не будет водителей, охранников, продавцов в магазинах, бухгалтеров, юристов – да, этот процесс начнется с мегаполисов, но к середине 30-х все уже смогут просчитать скорость, с которой он охватит и глубинку. Да, сильно урбанизированные страны – а Россия, к сожалению, относится к их числу – станут пионерами юберизации (этот термин появился из-за сервиса такси, но означает ликвидацию посредника между покупателем и продавцом товара или услуги) и роботизации экономики. Искусственный интеллект, роботизация и биотехнологии лишат работы сначала десятки, а потом и сотни миллионов людей во всем мире. В том числе и в России. И что в этих условиях будет делать государство?
Правильно – придумывать работу для людей. То есть делать так, чтобы как можно больше людей были заняты хоть чем-то, – для этого будет сокращаться продолжительность рабочей недели, увеличиваться отпуска. И – уменьшаться возраст выхода на пенсию. Потому что иначе молодежь вообще останется без работы: при продолжительности жизни в 80–90 лет все места будут заняты крепкими 50–60-летними работниками.
К чему приводит наличие массы безработных молодых? К краху государства – через бунты и революции. Уже сейчас в Испании и Италии до 30% молодежи не имеют нормальной постоянной работы, а через двадцать лет ситуация будет гораздо хуже.
Так что технологически развитые страны пойдут по пути насильственного выпроваживания на пенсию всех кого можно, причем не в 65, как сейчас, а гораздо раньше. Пенсионный возраст будет понижаться – и в России в том числе.
А за счет чего же будет содержаться эта масса пенсионеров? За счет перераспределения государственного дохода, в том числе и вследствие введения так называемого безусловного базового дохода.
То есть некой суммы, равной, например, прожиточному минимуму, которую каждый гражданин ежемесячно получает от государства. Пока что такого нет нигде в мире – швейцарцы на референдуме пару лет назад отказались от идеи получать по 2,5 тыс. франков (примерно та же сумма в долларах) за просто так. Поддержали предложение всего четверть населения, а остальные сочли, что повышение налогов и ликвидация различных социальных льгот не стоят такой суммы. Но это Швейцария сейчас, где есть и рабочие места, и немало гастарбайтеров, а что будет, когда вопрос о безусловном базовом доходе станет вопросом сохранения социальной стабильности и государственного уклада? То есть куда проще платить всем определенную сумму, чем ломать голову над тем, чем занять эти