— Товарищ прапорщик, можно я телевизор посмотрю?
— Посмотри, сынок. Только не включай.
Помещение было действительно огромным, около полутора тысяч квадратов. В теории хватило бы на мощный дилерский центр, но на практике были нюансы, убивавшие эту идею на корню.
Во-первых, сдавалось оно не целиком, так как часть его все-таки оставалась в ведомстве Министерства обороны, да и, если честно, мы бы при всем желании не смогли найти применения немаленькой комнате, бОльшую часть которой занимал огромный корабельный дизель-генератор.
В принципе нас это почти устраивало, если бы не пикантная подробность: из сорока установленных в здании туалетов пользоваться можно было только одним, находящимся за «герметичным периметром» — то есть за бронированными дверьми. Дело в том, что в случае вражеского нападения и непосредственной угрозы для жизни и здоровья укрывающихся в убежище граждан, огромные двери намертво закрывались, в резервные цистерны набиралась вода из городского водопровода, перекрывались вентили и «бомбарь» переходил на полностью автономный режим существования — чтобы отравленная вода и воздух не просочились. С точки зрения гражданской обороны придумано было идеально, а вот с точки зрения автосервиса холодный туалет сразу ставил крест на дилерских амбициях.
Во-вторых, внесение изменений в конструкцию убежища было строго регламентировано — строить можно было только то, что можно снести ротой солдат за 24 часа, а ломать нельзя было практически ничего, особенно внутри того самого пресловутого «периметра». Поначалу этот пункт нас полностью устраивал, но когда выяснилось, что из-за него мы не можем сделать ни нормальную мойку, ни нормальную «малярку», мы посмотрели на это под совсем другим углом. Формально нам нельзя было пользоваться ни местной канализацией, ни приточно-вытяжной вентиляцией.
В-третьих, и это была самая большая проблема, здесь были очень низкие потолки — всего 2,40, да еще с усилительными балками и проложенными под ними коммуникациями, которые то и дело пытались украсть сантиметров двадцать-тридцать. То есть установить нормальный подъемник в сервисе невозможно было в принципе. Но это — здоровым людям в мирное время. В нас же потихоньку вселился Васин бес, а постапокалиптическая обстановка советского расконсервированного «бомбаря» убедила в том, что идет священная война, в которой мы непременно должны победить. Мы засучили рукава и без промедления приступили к выполнению любимой задачи любого русского солдата: сделать невозможное возможным при помощи саперной лопатки и штык-ножа.
Перфекционизм — это плохо!
Если мне кто-нибудь когда-нибудь скажет, что быть перфекционистом — это хорошо, я сразу же вспомню Василия и, пожалуй, не соглашусь. Вася был перфекционистом, но очень странным: его перфекционизм всегда касался автосервисного оборудования и никогда — его квалифицированного монтажа. А уж что касается ремонта арендованного помещения — то и вовсе не сыскать было большего скряги-пофигиста, чем наш Вася.
В итоге значительная часть площадей довольно быстро забилась диковинными машинами: ножничными подъемниками невиданных конструкций, шиномонтажными станками с тремя дисплеями, огромным компрессором, которым можно было бы обеспечить минимум пяток малярных постов, антивандальными светодиодными светильниками, только входившими в моду и потому стоившими как крыло от самолета… Только ничего не работало.
Я молчу о том, как все это загружалось, доставлялось и разгружалось — чудом никого не придавило компрессором, чудом никому не переломало руки плохо зафиксированным подъемником, чудом все остались живы и здоровы. А вот про установку и подключение всех этих железок можно написать несколько документальных триллеров.
Вменяемый человек зафиксировал бы убытки и прекратил эпопею уже в этот момент — очевидно, что реальные затраты многократно превышали планы Василия, и оборудование, если разобраться, в списке расходов было совсем не на первом месте. Но ему тогда казалось, что все на взлете и вот-вот начнет приносить ему дивиденды! А на самом деле? Продолжение следует!
