- Скажите, эта дорога ведет к Храму?
- Нет. Это улица Варлама..
- И зачем нужна улица, которая не ведет к Храму? (с)
На первый взгляд, жизненный путь наш можно принять за дорогу. Но, приглядевшись, замечаешь, что эта дорога будто соткана из тысячей тропинок и дорожек..
Все они - пути наших взаимоотношений с другими людьми.. Тропки, по которым мы шли с ними вместе какое-то время.. Есть те, которые ведут к Храму (к доверию и любви) и есть "улицы Варлама", которые никуда ведут..
Такие тропы обрываются внезапно и мы, замирая перед открывшейся впереди пустотой, невольно вздыхаем: "А нужна ли была эта дорожка? Ведь я же знал, что она никуда не ведет..."
Что же остается, кроме как, поправив заплечный мешок Жизненного опыта, двигаться дальше.. другими дорожками.. уличками.. тропками.. И молить Бога, чтобы не попасть снова на "улицу Варлама".. на дорогу, не ведущую никуда..
И из тюрьмы потом еще два года,
За это время дважды родила,
Могла еще и третьего походу.
А что ей было делать, молодой?
Родня с расспросами покоя не давала:
- Ну сколько можно быть ещё одной?
Вот с перепугу байстрюков и нагуляла.
Зимой вернулся. Дал п..... Сломал ребро.
Берцовую, колено и ключицу.
Врачи сказали: Очень повезлo,
Когда выписывали летом из больницы.
До свадьбы всё конечно зажило,
Простил её. Решили пожениться.
На третий день опять набил табло,
Не смог с изменой всё-таки смириться.
Опять больница, хмурые врачи.
Перловка, чай, вчерашняя котлета.
Ужасный запах высохшей мочи,
Обгаженная крышка туалета.
Он забирать её приехал на такси,
С бутылкой белого, красивыми цветами,
Сказал, мол, если можешь, то прости,
И обнял крепко цепкими руками.
Ему не нужно было что-то говорить,
Она его давным давно простила,
Он как и раньше продолжал её любить,
Ну и она его конечно же любила.
Потом они исчезли, говорят,
Своих детишек вроде нарожали.
В соседнем городе, её, два дня назад,
С разбитым черепом нашли за гаражами......©
И из тюрьмы потом еще два года,
За это время дважды родила,
Могла еще и третьего походу.
А что ей было делать, молодой?
Родня с расспросами покоя не давала:
- Ну сколько можно быть ещё одной?
Вот с перепугу байстрюков и нагуляла.
Зимой вернулся. Дал п..... Сломал ребро.
Берцовую, колено и ключицу.
Врачи сказали: Очень повезлo,
Когда выписывали летом из больницы.
До свадьбы всё конечно зажило,
Простил её. Решили пожениться.
На третий день опять набил табло,
Не смог с изменой всё-таки смириться.
Опять больница, хмурые врачи.
Перловка, чай, вчерашняя котлета.
Ужасный запах высохшей мочи,
Обгаженная крышка туалета.
Он забирать её приехал на такси,
С бутылкой белого, красивыми цветами,
Сказал, мол, если можешь, то прости,
И обнял крепко цепкими руками.
Ему не нужно было что-то говорить,
Она его давным давно простила,
Он как и раньше продолжал её любить,
Ну и она его конечно же любила.
Потом они исчезли, говорят,
Своих детишек вроде нарожали.
В соседнем городе, её, два дня назад,
С разбитым черепом нашли за гаражами......©
Когда я стану восьмигранным –
Я буду старенький уже,
Я буду пыльный, антикварный,
Храниться буду в гараже.
Из разного хламья достанут
Меня родные и друзья,
Катить, конечно же, не станут,
И понесут они меня.
И кто-то, может быть заплачет,
Что я уже совсем не тот,
Что я теперь не круглый мячик,
А старый бабушкин комод.
Что я тяжёлый, неуклюжий,
Неинтересный, несмешной.
Что проще бросить меня в лужу,
Чем цацы разводить со мной.
Ну, в лужу, может быть не в лужу,
Зароют в землю – так и быть,
Ведь я теперь совсем не нужен,
И не за что меня любить.
Кому я нужен - восьмигранный?
Ведь не сплясать, не поскакать.
Талант свой, дюже многогранный
Не проявить, не показать.
Вот и околачиваешся на всяких левых форумах, восьмигранный Славян.
Когда я стану восьмигранным –
Я буду старенький уже,
Я буду пыльный, антикварный,
Храниться буду в гараже.
Из разного хламья достанут
Меня родные и друзья,
Катить, конечно же, не станут,
И понесут они меня.
И кто-то, может быть заплачет,
Что я уже совсем не тот,
Что я теперь не круглый мячик,
А старый бабушкин комод.
Что я тяжёлый, неуклюжий,
Неинтересный, несмешной.
Что проще бросить меня в лужу,
Чем цацы разводить со мной.
Ну, в лужу, может быть не в лужу,
Зароют в землю – так и быть,
Ведь я теперь совсем не нужен,
И не за что меня любить.
Кому я нужен - восьмигранный?
Ведь не сплясать, не поскакать.
Талант свой, дюже многогранный
Не проявить, не показать.
Вот и околачиваешся на всяких левых форумах, восьмигранный Славян.
Пусть наберёт в рот фекалий и плюнет в монитор, на мою аватарку - будем так и быть в рассчёте.....
Пусть наберёт в рот фекалий и плюнет в монитор, на мою аватарку - будем так и быть в рассчёте.....
И из тюрьмы потом еще два года,
За это время дважды родила,
Могла еще и третьего походу.
А что ей было делать, молодой?
Родня с расспросами покоя не давала:
- Ну сколько можно быть ещё одной?
Вот с перепугу байстрюков и нагуляла.
Зимой вернулся. Дал п..... Сломал ребро.
Берцовую, колено и ключицу.
Врачи сказали: Очень повезлo,
Когда выписывали летом из больницы.
До свадьбы всё конечно зажило,
Простил её. Решили пожениться.
На третий день опять набил табло,
Не смог с изменой всё-таки смириться.
Опять больница, хмурые врачи.
Перловка, чай, вчерашняя котлета.
Ужасный запах высохшей мочи,
Обгаженная крышка туалета.
Он забирать её приехал на такси,
С бутылкой белого, красивыми цветами,
Сказал, мол, если можешь, то прости,
И обнял крепко цепкими руками.
Ему не нужно было что-то говорить,
Она его давным давно простила,
Он как и раньше продолжал её любить,
Ну и она его конечно же любила.
Потом они исчезли, говорят,
Своих детишек вроде нарожали.
В соседнем городе, её, два дня назад,
С разбитым черепом нашли за гаражами......©
Она его любила и ждала
Он был словоохотлив и галантен
Она его рубашки берегла -
Вдыхала тонкий запах потных пятен
Он прилетал внезапно, по ночам
И пёр её. Она от страсти млела.
Ни ссор, ни мелких свар по мелочам -
Поели плюшек, и опять за дело
Но пробил час, и счастья вышел срок
Дом опустел. Варенье чахнет в блюдце.
Лишь горестно рыдает Фрекен Бок:
- Он улетел, но обещал вернуться!
Она его любила и ждала
Он был словоохотлив и галантен
Она его рубашки берегла -
Вдыхала тонкий запах потных пятен
Он прилетал внезапно, по ночам
И пёр её. Она от страсти млела.
Ни ссор, ни мелких свар по мелочам -
Поели плюшек, и опять за дело
Но пробил час, и счастья вышел срок
Дом опустел. Варенье чахнет в блюдце.
Лишь горестно рыдает Фрекен Бок:
- Он улетел, но обещал вернуться!