В середине пятидесятых центральная улица Москвы еще не называлась Тверской, а в пробках на ней не чадили сотни машин. Да и о заторах в шаге от сердца столицы тогда никто не думал. Возле Центрального телеграфа вместо светофора стоял постовой, а проезжую часть то там, то сям бесцеремонно пересекали десятки пешеходов.