В небе зори алеют, полыхают вдали,
Словно солнце олени на рогах принесли,
Нарьян-Мар, мой Нарьян-Мар,
Городок не велик и не мал,
У Печоры, у реки, где живут оленеводы
И рыбачат рыбаки...
Кажется, что Нарьян-Мар это в другой галактике. Между тем, от Москвы до него всего 2500 км. Правда, туда не ведет нормальная круглогодичная дорога, а часть пути приходится на зимник. И все же мы решили съездить в этот городок, воспетый Кола Бельды. Причем на совершенно стандартных седанах, пусть и полноприводных — Jaguar XJ и XF.
Чтобы попасть в Нарьян-Мар нужно из Москвы поехать по трассе М8 по направлению к Вологде. Поначалу дорога чуть ли не эталонная: хорошая разметка, указатели, знаки, много цивильных заправок и точек общепита. И потрясающие пока нетронутые леса — М8 это идеальное направление для начинающих путешественников. Но все хорошее заканчивается. Как только ушли направо на Великий Устюг, то попали в разруху девяностых. Дорога как после бомбежки, немного сбросили скорость, но поздно — одна из машин цепляет безобидную язву в асфальте, из которой предательски торчит арматура. Боковые порезы на двух правых колесах XF размером с зажигалку! Такие раны не лечатся, они для колеса смертельны. Хорошо, что мы благоразумно взяли с собой две запаски для каждого автомобиля, но и они израсходованы. А ведь впереди еще 2000 км пути.
Куда же мы так спешили? В городок Тотьма. Про него сейчас мало кто знает, но это место оказалось очень интересным. Главная его достопримечательность — это Собор Входа в Иерусалим. Он построен в стиле, который так и называется — тотемское барокко — это вторая половина 18 века. Особенность тотемского барокко следующая: картуши — украшения на стенах и фронтонах — сделаны не из дерева, как это часто бывает. И это не лепнина. Это самый настоящий кирпич, который выпирает на треть и при этом обтесан. И обратите внимание, что собор напоминает настоящий парусный корабль, ведь Тотьма — это настоящая столица мореходов. Она дала миру больше морских и сибирских экспедиций, чем Москва, Великий Устюг и Вологда вместе взятые. Одним из самых известных уроженцев Тотьмы был Иван Кусков, который в 1812 году основал знаменитый «Форт-Росс» в Калифорнии (южная точка русских колоний в Америке). А еще через Тотьму проходил путь из центра России на север и северо-восток. И когда-то он был важнее для России, чем путь на запад.
Сейчас Тотьма, которая на 10 лет старше Москвы, входит в число 41 населенного пункта России, имеющих статус исторических: планировка города не менялась с 18 века, значительная часть центра города сохранилась практически в идеальном состоянии. А ещё в Тотьме было сделано немало ценных для России изобретений. Например, в 15 веке была разработана технология глубинного бурения. Причем, изначально она была нужна для добычи соли — в 17-м веке Тотьма давала свыше 260 тысяч пудов этого ценного сырья. Огромное количество для того времени.
Утро следующего дня мы встретили в Великом Устюге, городе не менее замечательном. Стоит он на той же реке Сухона, а, значит, на том же стратегическом торговом пути. Поэтому неудивительно, что и Великий Устюг дал миру массу замечательных путешественников и предпринимателей. В этих местах, например, родился Тимофей Хабаров. Ещё одним великим устюжанином является Михаил Булдаков — человек, который был одним из первых исследователей Аляски и председателем русско-американской торговой компании. Рассвет Устюга приходится на времена Ивана Грозного, а его закат начался сразу же после того, как Петр I прорубил окно в Европу, и город потерял своё стратегическое значение. И продолжался этот закат вплоть до 21 века, пока тут не появился... Дед Мороз.
Вообще вотчина Деда Мороза, которую построили в 1999 году в 7 километрах от Великого Устюга есть ни что иное, как изобретение бывшего московского градоначальника Юрия Лужкова. Для Великого Устюга вотчина Деда Мороза стала откровенным спасением — за время существования этого развлекательного комплекса здесь побывало более 1,5 миллионов человек. Товарооборот в городе, который практически загибался, вырос в 15 раз. Безработица упала в 4 раза. А еще местные женщины говорят, мужики стали меньше пить.
Резиденция Деда Мороза в Великом Устюге, возможно, станет некой компенсацией за тот дискомфорт, который испытывает всяк сюда приезжающий по вологодской дороге. Даже законченный циник будет здесь испытывать детский трепет перед встречей с главным Дедом Морозом. Здесь мы вспоминаем, что кроме «Jingle Bells» существует много других новогодних песен. Здесь ловишь себя на мысли, что ты искренне ждёшь — вот-вот откроются двери, и из них выйдет самый главный Дедушка. Главное успеть подержаться за его посох и загадать желание. Говорят, обязательно исполнится. И вот уже самые завзятые материалисты стыдливо тянут руки к волшебному аксессуару..
Дедушке, кстати, ничто человеческое не чуждо, и в свободное от служебных обязанностей время он активно гоняет на снегоходе. Ну и разумеется, мы не могли отказать Морозу в возможности протестировать нашу технику. Доверить нам посох на время поездки дед категорически отказался и загрузил его в салон английского седана — кто нас знает, что мы тут поназагадываем!
Уезжали мы из Великого Устюга с острым желанием приехать сюда еще раз с детьми. Вернее дети являются хорошим предлогом, чтобы самим вернуться в сказку. А нас ждала быль — вскоре пересекли границу Вологодской и Архангельской областей, уже затемно вышли на ледовую переправу через речку Вычегда. И попали в пробку — фура на лысой резине не могла забраться на понтон. И как люди ездят на таких шинах по Северу? А через сотню километров нас ждала граница Коми.
На Руси в 20 веке из церквей делали дома культуры, а в Ухте все наоборот — на фронтоне здания, может лишь чуть уступающему в размерах Большому театру, вместо лепного герба Советского Союза прикреплен православный крест. Да и откуда взяться церкви в населенном пункте, который официально основан в 1929 году, а получил городской статус в 1942. А, между тем, именно Ухте мы обязаны тем, что по праву можно назвать «нашим всё». Ещё в начале 16 века русские исследователи-первопроходцы, оказавшиеся в этих местах, заметили, как местные жители снимали нефтяную плёнку с поверхности реки Ухты и использовали ее как лечебное средство и смазочный материал. В 1595 году образцы ухтинской нефти были доставлены в Москву, но иначе как забава она не воспринималась. Первые же разработки «черного золота» начались только в 1745 году после решения петербургской берг-коллегии об установке на Ухте нефтяного завода. Однако, тогдашняя технология нефтедобычи была, прямо скажем, не идеальной. Нефть просто собирали с воды, но несколько позже начали использовать природные нефтяные ключи, бившие со дна реки. И только в 1868 году пробурили первую скважину.
Промышленная добыча началась с 1907 года — пошёл настоящий нефтяной бум, который был подхвачен советской властью. Она национализировала ухтинские прииски, а в 1929 году было принято решение о массовых разработках нефтяных месторождений в регионе. Сюда прибывает первая экспедиция — в ней было 125 заключенных, надзиратели и представители науки. Тогда на берегу реки Ухты стояло всего 2 деревянных барака. Но к середине 30-х годов здесь появляется полноценный рабочий поселок, а число заключенных достигает 4000. Но даже тогда никто не мог предположить, что Ухта к началу 21 века станет преуспевающим 100-тысячным городом, вторым по величине в Республике Коми. И сюда из Сыктывкара протянется практически идеальная асфальтированная дорога. Теоретически она есть и дальше, на север, в сторону Усинска. Но ни одна навигационная система не в состоянии проложить по ней маршрут. И лишь местные знают, как на нее выехать.
История с дорогой на Усинск повторяет ситуацию с трассой Амур. То есть ее строили фактически с нуля, но местами использовали остатки старой дорожной сети. И именно эти участки пока еще не подверглись реконструкции и представляют собой по сути лишь направления. Тут-то и пригодился полный привод и умная электроника, имитирующая подтормаживанием колес блокировки дифференциала. При этом отметим — даже на «Ягуарах» мы брюхом не чиркнулись ни разу.
Не доезжая города Печора дорога снова пошла отменная. Повернули на север вдоль реки. И тут температура начала стремительно падать — за полчаса с минус 18 похолодало до минус 37! Впрочем, мы знаем запас прочности современных автомобилей — на неподготовленных машинах мы ездили в Оймякон, где было почти минус 60, и ничего. Опасались только за пластик, который на таком морозе колется, как стекло.
Проходим по льду Печору и въезжаем в Усинск. Глядя на карту, и видя его как точку среди бескрайней необжитой тундры, сложно предположить, что это — современный город с многоэтажками, фитнесс-клубами, супермаркетами. Между которых ездят даже такие гламурные машинки как Smart.
В Усинске на вопрос в отеле «а где у вас гостевая парковка для автомобилей?», администратор с ухмылкой молвила: «Молодой человек, наши постояльцы прилетают на самолетах!». Между тем, дорога в Усинск есть, и мы это доказали. И если бы не пара недостроенных участков, её можно было бы назвать хайвеем. Правда, дальнейший путь до Нарьян-Мара пошел уже по зимнику, который, впрочем, поддерживается в приличном состоянии.
Кстати, потеплело! Вечером было почти −40, а утром всего −19. И, как ни странно, для нас это не очень хорошо, потому что потепление здесь всегда связано со снегом, а порой и с ветром. А это вещи на зимнике абсолютно лишние! Усинск — город молодой. Сейчас в нём живёт 40 тысяч человек, которые преимущественно связаны с нефтянкой. Но попадая в Усинск, ты понимаешь, как человек может обращаться с природой. Уже за 20 км до города заметно пахнет сероводородом. Хорошо, что фотоснимки не передают ароматы. Чарующие запахи, которые исходят из местной промзоны, где находится крупнейший в регионе и самый северный в мире нефтеперегонный завод, может навсегда отбить вам аппетит.
Вскоре начинается зимник, и взгляд уже ни за что не цепляется, пробивая пространство до еле уловимой в дымке линии горизонта. Если не знать, что за ней находится заполярная столица, можно поверить, что находишься на краю света. Вечером опять пошел снег и на весьма ухоженном зимнике появились переметы. В одном из них прочно сидел Mitsubishi Pajero Sport — каково же было удивление человека с лопатой, когда мы подъехали к нему на представительском седане!
Низкое полярное солнце встречает нас утром в Нарьян-Маре. Городок, действительно, оказался не велик и не мал, очень компактный, чистенький, с приветливыми людьми. Его достаток виден сразу по современным монолитным домам и бизнес-центрам. Однако в городе помимо газовиков и нефтяников живут и те самые рыбаки, о которых поётся в песне. Есть и олени — каждый четвертый житель Ненецкого автономного округа занят в оленеводстве. Причем олень здесь, как и тысячу лет назад, является животным культовым. Про оленей не только слагают песни, им даже ставят памятники!
Северный олень — это не только ценный мех и даже не только вкусное и полезное мясо. Северный олень — это ещё и транспорт, который активно применялся не только в мирной жизни. В годы Второй Мировой войны оленно-транспортные батальоны применялись как финскими, так и советскими войсками. Олени вывезли с поля боя свыше 10 тысяч раненых солдат! И сей факт заставляет нас воспринимать подобные замечательные места на карте России отнюдь не только как экзотические окраины.
Ольга Саблина
Фото автора