вспомнилась мне такая забавная история произошедшая еще в советские годы...в предверии праздника в школе пишут сочинение по теме...про родственников про их участие в войне...сижу я значит на уроке в полном ступоре про что писать...так то у меня и дедушка воевал и бабушка но к моему стыду я ничего не знал ну в смысле подробностей да они и не рассказывали ничего...ничего не придумав я вспомнил все фильмы...все книги ну и написал о том как геройски воевал дедушка...ладно проходит несколько дней меня вызывают к завучу...иду как на эшафот так как примерным поведением я не отличался да и учился "три пишем два в уме"...завуч мне говорит что мое сочинение признано лучшим по школе и оно отправляется на городской конкурс!!!...сгорая от стыда ухожу из кабинета...через несколько дней родительское собрание...мое сочинение читают всем родителям...дома потом ждал "интересный разговор"...меня не ругали но родителям было было каково...перед всеми...наверное не очень приятно...чем она закончилась я уже не помню...вот такая история не судите строго мне было лет 10-12...
Ну, а вдруг?..
Лично мой дед дошел до Праги, награды, коммунист - все как положено, но сказки детям по школам не рассказывал, даже мы от него ни чего не слышали
Лично мой дед дошел до Праги, награды, коммунист - все как положено, но сказки детям по школам не рассказывал, даже мы от него ни чего не слышали
Второй, вернулся домой в 1954 г.
А слышал я рассказы соседа, когда мы в малосемейке жили. Дерзкий был дед-сосед, танкист, весь в ожогах, под рюмочку чего только не рассказывал. Жалко я тогда маленький был, особо не прислушивался... Но кое-что в память врезалось. И это идёт вразрез с "газетной" правдой...
А слышал я рассказы соседа, когда мы в малосемейке жили. Дерзкий был дед-сосед, танкист, весь в ожогах, под рюмочку чего только не рассказывал. Жалко я тогда маленький был, особо не прислушивался... Но кое-что в память врезалось. И это идёт вразрез с "газетной" правдой...
"У власти есть традиция. Каждый год нам колют в вену 9 мая. Не для того, чтобы помнили. А потому, что лишь на таких уколах власть и держится. У меня тоже традиция. Я ставлю этот текст, который написал 8 лет назад.
Победа, победа… Два людоеда подрались тысячу лет назад. И два твоих прадеда, два моих деда, теряя руки, из ада в ад, теряя ноги, по Смоленской дороге по старой топали на восход, потом обратно. «… и славы ратной достигли, как грится, не посрамили! Да здравствует этот… ля… во всем мире… солоночку передайте! А вы, в платочках, тишей рыдайте. В стороночке и не группой. А вы, грудастые, идите рожайте. И постарайтесь крупных. Чтоб сразу в гвардию. Чтоб леопардию, в смысле, тигру вражьему руками башню бы отрывали… ик! кули вы передали? это перечница…»
А копеечница — это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью, отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле…
«Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет, в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не «волга», до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург, Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас которому, кто не пьян…» (с)
Подписываюсь.
P.S.: Текст отредактирован, ибо бот не пропускал.
А слышал я рассказы соседа, когда мы в малосемейке жили. Дерзкий был дед-сосед, танкист, весь в ожогах, под рюмочку чего только не рассказывал. Жалко я тогда маленький был, особо не прислушивался... Но кое-что в память врезалось. И это идёт вразрез с "газетной" правдой...