«Аккуратнее в Таджикистане, там дикие дети в кишлаках чужаков камнями забрасывают». Напутствия в очередную экспедицию Land Rover из серии «Время новых открытий» не отличались оптимизмом. Да и недавняя мутная история с жестоко убитыми велосипедистами из США, Голландии и Швейцарии внушала опасения в безопасности маршрута. Все-таки 2018-й объявлен в центральноазиатской республике годом туризма, а тут такой скандал. По официальной версии, расправу учинили террористы, по народной — местные жители отомстили не в меру наглым путникам за оскорбление приютившей их женщины и ее дома. Но не все ли равно, что послужило причиной конфликта и как наказали виновных — людей-то уже не вернуть, тень на имидж страны брошена.
Иногда приятно разочаровываться в ожиданиях. Внезапно никакой дикости и даже намека на агрессию мы за весь путь не встретили. Наоборот, Таджикистан принял экспедицию по-восточному радушно. Представьте, у национальной авиакомпании Somon Air в парке всего шесть самолетов, а зал приема почетных гостей (российских журналистов к ним сразу же причислили) в Душанбе отгрохан с таким масштабом, что иные аэропорты меркнут на его фоне. Не павильон — дворец, искусно украшенный национальными орнаментами. Говорят, современное таджикское зодчество успели оценить высшие сановники Индии и остались весьма довольны. Сложно спорить — сооружение и правда внушает.
Борода — это привилегия
Столица республики — Душанбе — оказалась неспешным, уютным городом без лишнего кича, в котором колорит сталинских двух- и трехэтажных особняков довоенной постройки еще пытается оттенить величие современных элитных небоскребов, вырастающих взамен старых районов. Между прочим, к первым высотным зданиям столицы Таджикистана вроде как приложил руку бывший московский мэр Юрий Лужков. И теперь пару башен-близнецов в самом центре, на проспекте Рудаки, так и называют в народе — лужковскими. В советское время многоэтажные дома здесь строить не рисковали из-за опасности землетрясений. А теперь уже и не поймешь — то ли технологии шагнули вперед, или же врожденный мусульманский фатализм заставляет не думать о возможных катастрофических разрушениях.
И все же есть в Душанбе здания, к которым душанбинцы относятся особенно трепетно. Среди них — чайхона «Рохат» 1958 года постройки. Ажурное сооружение с богатыми резными дверями, колоритной росписью и колоннами власти хотят снести, старожилы противятся — у многих за неспешными душевными разговорами за этими столиками прошло полжизни. Да и с архитектурной точки зрения заведение интересно, надеемся, отстоять объект культурного наследия у активистов получится.
К «Рохату» мы добрались уже в ночи, инкогнито, но смотрители приняли как родных, разрешив заглянуть во все уголки расписной чайхоны. А вот к парку президентского Дворца нации просто так не подойдешь. Стоило приблизиться к ограде, из кустов выскочил охранник и жестко попросил удалиться. «С той стороны улицы фотографируйте, а здесь нельзя». Понять строгость можно: Таджикистан едва оправился от кровавой гражданской войны, бушевавшей в 90-е годы, а теперь страна сопротивляется агентам «запрещенных в России организаций». Борьба с пособниками исламских террористов ведется бескомпромиссно: например, молодым людям запрещено отращивать бороды, милиция устраивает облавы на таких нелегалов. Хотя в боевики все равно записываются — люди ищут лучшей, сытой жизни и верят сладким обещаниям.
Край умирающих «Опелей»
Формально Душанбе и Памирский тракт ровесники — первый получил статус города в 1925 году, второй официально стал автомобильной трассой в 1930-е. Хотя жизнь в этих краях, разумеется, бурлила и много лет назад. Иные исследователи вообще считают Памир колыбелью человечества. Можно спорить о древних временах, зато достоверно известно — одну из самых живописных дорог путешественникам подарили русские войска. В 1894 году наши саперные части расширили и укрепили пешеходно-караванную тропу через «крышу мира», сделав путь пригодным для передвижения повозок, а не только навьюченных ишаков.
В то время Российская империя соперничала в Азии с Великобританией, поэтому дорога имела стратегическое значение. Однако ошибочно думать, будто по горам проложили автостраду. И тогда, и сейчас Памирский тракт — череда перевалов, узких, в одну машину, прижимов, отсутствие ограждений, а чаще всего и твердого покрытия. Главная заслуга инженеров в том, что даже так называемый Западно-Памирский тракт от Душанбе до города Хорог через перевал Хабуработ (3720 метров), считающийся самым сложным участком маршрута, с мая по ноябрь преодолим на обычном легковом автомобиле. И с вероятностью 99% процентов это будет старенький «Опель» — их здесь тысячи, как в соседней Киргизии — ископаемых Audi. Почему — местные толком объяснить не смогли, сложилось исторически, зато известен эликсир долголетия потрепанных немецких машин: поток доступных запчастей из Китая.
Hello вместо привета
На внедорожниках Land Rover Discovery с пневмоподвеской и полным приводом путь несравненно легче и комфортнее, но и у нашей колонны средняя скорость не превышала 30 км/ч. Быстрее ехать местами невозможно, а чаще — просто опасно. Отвлекся — летишь в пропасть, а ведь смотреть приходится не только на дорогу, но и наверх, откуда в любой момент может обрушиться лавина, сойти сель. Характерные свежие следы расчищенных завалов говорят, что случается здесь такое частенько. На наших глазах похожая на индюшку птица, испугавшись машин, засуетилась на склоне, задела лапкой камень, и тот покатился вниз, увлекая за собой булыжники все крупнее и крупнее. Так буднично случился мини-обвал, по счастью не зацепивший конвой.
Животных на Памирском тракте хватает — иных путей нет, так что пастухи гонят огромные стада по проезжей части. Бараны и козы морем обтекают машины, остается ждать на месте либо аккуратно, по миллиметру, ползти вперед. С такой же опаской, помня истории про злобных мальчиков из кишлаков, мы въезжали в первые высокогорные поселения. Но в ответ ловили не камни, а улыбки. Школьники, обычно в нарядной, ухоженной униформе, как один срывались с места и бежали навстречу с криками «Hello!».
Граница без колючей проволоки
Увы, русский язык с Памира потихоньку уходит, Россия теряет влияние в регионе. На территории Таджикистана пока еще действует наша 201-я военная база и работает оптико-электронный комплекс «Окно» контроля космического пространства, но охрану границы уже передали таджикским коллегам. Место серьезное — от Калай-Хумба до Хорога Памирский тракт петляет вдоль реки Пяндж. Слева скалы стеной, справа — непокорный Афганистан. Минули времена, когда советские бойцы-интернационалисты уходили туда, «за речку», на войну, с которой многие не возвращались. Но и сейчас с той стороны веет тревогой, духом странной, чужой земли. Хотя на вид все прилично: пашут землю, пасут скот, бредут по своим делам закутанные в черное женщины. Жизнь афганцев видна без бинокля, и они тоже обращают внимание на яркую колонну: достают телефоны, видны огоньки вспышек — снимают.
Чужаков местные примечают сразу. И в этом ответ на вопрос, почему на Пяндже нет колючей проволоки, заграждений и прочих приграничных атрибутов. Система оповещения отлажена так, что на заставах узнают о странных личностях раньше, чем те успевают высушить одежду на таджикском берегу. Так что редких пеших патрулей для поддержания порядка достаточно.
Одиссея одного пианино
Хорог — основная база путешественников по Памиру, узел сообщения между Таджикистаном, Пакистаном и Китаем — интересен базаром, где торгуют в том числе афганскими товарами; аэропортом с самым сложным, как нам рассказали, заходом на посадку во всем бывшем СССР (катастрофы здесь случались не раз), а также... общепитом. В чудесном заведении под названием MAC Doland's предлагают полюбоваться на того самого клоуна из американской сети закусочных, портрет Дональда Трампа и отведать Памир-бургер.
На выезде из города на так называемый Восточный Памирский тракт до сих пор стоит пограничная застава, основанная русскими офицерами в 19 веке. С этим форпостом Российской империи связана интересная история. Однажды комендант пожелал разнообразить досуг подчиненных и выписал в крепость... пианино Becker. 20 человек тащили его из Оша буквально на руках. После революции советские солдаты (царский гарнизон ушел в Индию) обнаружили инструмент только в 20-е годы. Пианино поместили в местный Дом культуры, где оно исправно служило до середины 70-х годов. Потом реликвию передали в музей, но и сегодня раритетный Becker, как говорят, способен очаровать посетителей музыкой.
Поднебесная зима
Справа вдоль дороги потянулась длинная, за горизонт, линия столбов с колючей проволокой — где-то там уже Китай, контроль строже. Начался набор высоты, стал преображаться пейзаж. Красные горы сменились бирюзовыми реками и заснеженными вершинами, выпал снег, градусник показал ноль. Теперь понятно, что носильщики хорогского пианино совершили подвиг. На высоте под 4000 метров не то что работать, ходить тяжело. Даже скот не выдерживает, местные жители пасут привычных к высокогорью лохматых яков.
Людей на «крыше мира» мало, но они есть — и таджики, и киргизы, и коренные памирцы, чертами лица неотличимые от европейцев. На высоте 3600 метров путников встречает даже довольно крупный поселок Муграб на шесть тысяч жителей — самый высокогорный на территории бывшего СССР. Отелей в нем нет, только гостевые дома, больше напоминающие ночлежки для бездомных. Пришлось ставить палаточный лагерь, проживание в котором оказалось неслабым испытанием. Темнота принесла десятиградусный мороз, высота 3800 метров сбила организм с привычного ритма, поэтому некоторых участников экспедиции накрыли приступы «горнячки» — озноб, головная боль, недомогание... Симптомы оказались настолько серьезными, что утром экипажи выглядели изрядно помятыми, словно с лютого похмелья.
Ак-Байтал: высотная кульминация
И это было начало. Потому что дальше предстояло взять перевал Ак-Байтал — 4655 метров! Прежде доводилось заезжать колесами на такую высоту разве что в Перу, но Памир несравненно суровее. Головокружение и слабость приходится выдерживать в холод, среди снегов, вдобавок на обледенелой, разбитой вдрызг дороге не только собственное тело, но и машина требует повышенного контроля. Поэтому колонна, отметившись на знаковой точке, поспешила тронуться в сторону границы с Киргизией. Хотя особого облегчения это не принесло — на сотню километров вокруг нет высоты меньше 4000. Полное ощущение, будто организм вот-вот отключится и впадет в анабиоз до лучших времен.
Таджикский погранпереход удивил необустроенностью — через какое-то время служивым обещают построить новый пост, а пока здесь хибары с разбитыми окнами и полное отсутствие современной техники. Паспортные данные путешественников паренек заносил в засаленный блокнот, хорошо хоть штамп поставил по установленному образцу. Киргизы встречают чуть ниже перевала Кызыл-Арт (4280 метров), дышится уже полегче и жизнь современнее — компьютер, фотокамера для фиксации лиц.
На территории Киргизии резко потеплело, снова вернулись в мягкую осень. Последнее препятствие на пути в город Ош — перевал Талдык (3615 метров) — пролетели на одном дыхании, его особенностей уже и не вспомнить. А Памирский тракт забыть невозможно — уникальная дорога, которая вскоре рискует стать легендой. Говорят, когда, наконец, заполнят резервуар Рогунской ГЭС, строящейся с 1974 года, часть маршрута уйдет под воду. Так что если желание высокогорных приключений зашкаливает, но загадочный Таджикистан отпугивает — приезжайте смело. Камнями здесь не кидаются.
